Работники Приморской овощной опытной станции в Суражевке пришли в Законодательное собрание, чтобы попросить помощи. Государственное научное учреждение несколько лет назад попало в ловушку, когда передало всё своё имущество коммерческой компании, созданной на своей же базе для ведения предпринимательской деятельности. В итоге фирма, как предполагают, не совсем законным путём дошла до банкротства, а переданное ей имущество распродают с торгов.
Представили научного учреждения выступили на комитете по продовольственной политике и природопользованию 20 мая. Приморская овощная опытная станция, филиал Федерального научного центра овощеводства (ФНЦО) была создана в 1980 году по просьбе Приморского края для выведения высокоэффективных культур в нашем сложном климате, защиты растений, усовершенствования системы земледелия. Как говорят сотрудники станции, работа была очень успешной, предприятие входило в список ведущих агропромышленных комплексов России.
В начале «нулевых» на волне «самоокупаемости» науки при станции было создано ООО «Приморская овощная опытная станция всероссийского научно-исследовательского института овощеводства». Государственный научный комплекс отвечал за науку, фирма – за реализацию в буквальном смысле плодов этого труда. И всё шло хорошо до 2017 года.
«Наша станция произвела модернизацию овощеводства в Приморском крае, – коротко рассказал историю станции овощеводства заместитель по научной работе Николай Сакара. – Мы создали более 50 сортов и обеспечили их семеноводство. Мы влияли на политику овощеводства в самом Приморском крае. Целый был шлейф, и мы звучали. Но постепенно, постепенно, начиная с 2017 года, стали угасать. Много причин есть. И довели до той ручки, что мы вынуждены были обратиться в Законодательное собрание. Это крик души, понимаете? У нас было создано ООО, которое обеспечивало нас всем: людьми, финансами, техникой. И всё шло. И семеноводство в том числе. Мы производили в год около полутора тонн семян. Но наша производственная база в силу каких-то действий, незаконных, я так думаю, стала банкротиться. И вот, значит, мы дошли до того, что остались практически без техники, без тракторов. Мы не умираем, нет, пытаемся различные пути искать – спонсоров, частных лиц. Но этого мало. У нас остался только цех по семеноводству, сердце его, которое мы создавали десятки лет назад. А техника, значит, навесы современные, где она стоит, всё идёт под банкротство. Автогеном резали! Овощехранилище для картофеля на 800 тонн пытаются у нас отобрать. И вот буквально эти четыре единицы уже и меня, и наш коллектив возмутили. Мы ещё б терпели, если бы не отбирали у нас эти объекты».
В 2023 году в отношении коммерческой компании было открыто дело о банкротстве. Оно продолжается до сих пор. Конкурсный управляющий распродаёт массу, которая находится на балансе у должника. Формально всё происходит по закону. Фактически – теряется огромная научная база, которая не может спасти себя сама.
Председатель комитета Андрей Андрейченко обратился к министру сельского хозяйства Приморского края Андрею Бронцу и спросил, нужна ли вообще эта станция. Бронц подтвердил, что при определённой трансформации она жизненно необходима. Климат в Приморье особый – сейчас, например, долгая и холодная весна, очень влажное лето и длительная тёплая осень. Необходимы новые культуры, адаптированные под эти условия, новые технологии посевов и так далее. Пускай эта зональная станция будет не самостоятельной структурой, никто не требует здесь создавать огромные центры. Но сохранять имеющееся, конечно, надо.
«Другая история – мы прошли уже опыт с ФГУП «Дальневосточное», – припомнил министр сельского хозяйства. – Я помню эту ситуацию, когда работники без зарплаты перед выборами президента приняли решение перекрыть центральную трассу и официально это объявили. Тогда на уровне вице-премьера собрали все службы, начиная от Минфина, заканчивая Министерством науки, все службы, которые могут что-то решать. И на тот момент, когда мы как орган власти добивались у Миннауки выделить субсидию, мы максимально из регионального бюджета помогали тепличному комбинату. Это же тоже подвед был Миннауки, как и сейчас. Мы хотели его забрать себе. Тогда нам говорили – нет, не положено, это федеральное предприятие, нет средств. Дошли до федерального Министерства финансов, попали к замминистра, который научникам сказал следующее: если вам на Дальнем Востоке нужна научная база, то вы вкладывайте не по остаточному принципу, а под развитие. Но вот уже прошло 7 лет – ну, хуже только стало. В своё время, когда наука не догоняла финансы, не могла содержать научные подразделения, руководитель этого подразделения создал коммерческую организацию, потому что наука загнана в угол. У неё шаг влево, шаг вправо – расстрел. Коммерческое предприятие кормило научное учреждение, которое занималось разработками, так как из федерального центра денег не выделяли. И таким образом этот симбиоз приносил свои плоды. К сожалению, так получилось, что производственную базу, что тогда казалось умным решением, передали на содержание коммерческой организации, а пользовалась наука. А потом и неумелое руководство, и стихийные бедствия привели к банкротству. Коммерческое предприятие пошло на банкротство и потянуло за собой всю производственную базу, потому что конкурсный управляющий по-другому не мог. Он сформировал конкурсную базу, а есть кредиторы, которые требуют с ним рассчитаться. Другой вопрос, как эти кредиторы появились, это уже вопрос, наверное, следственных органов, если действительно там был криминал, для этого необходимо было заниматься этим вопросом другим службам и другим адресатам надо было писать заявление. Поэтому сегодня надо сохранять науку, но в том виде, который она сегодня есть, она не дееспособна. Вливания нужны из федерального центра».
Себе забрать просто так федеральное научное учреждение регион не может. Содержать его – тоже. Вкладывать деньги в развитие невозможно, потому что в любой момент может прийти Росимущество и всё забрать. Бронц предположил, что необходимо приглашать сотрудников головного института приезжать сюда, оценивать финансовые возможности, а под них делать расчёт, для чего станцию оставлять.
Представители Федерального научного центра овощеводства тоже присутствовали на комитете удалённо. Заместитель директора Центра по экономике и финансам Игорь Новиков сперва заявил, что приморский филиал финансируется в размере 8,5 млн рублей в год. И это – одно из самых финансируемых подразделений. На этом у половины участников комитета округлились глаза.
«Мы на сегодня финансируем приморский филиал в объёмах 8,5 миллиона рублей в год, – сказал Игорь Новиков. – Это деньги на выполнение государственного задания. Для сравнения, в 2017-2018 году, когда станцию присоединяли к нам, и она была самостоятельным комплексом, объём финансирования был 3,5 миллиона рублей. На 22 научных сотрудника. То есть за пятилетку мы вкладываем порядка 50 миллионов в наш приморский филиал. В сравнении с восемью нашими регионами представительствами – это одно из наиболее финансированных подразделений».
Новиков признал, что недальновидные решения руководства и неправомерные действия привели к тому, что всё имущество оказалось на балансе коммерческой фирмы. Сначала всё было нормально, потом появились кассовые разрывы, а потом и банкротство подоспело. При этом коммерческое предприятие обеспечивало 95% всей прибыли станции.
«Мы со своей стороны не отказывались от Приморской овощной станции. И, в принципе, земельный парк у нас сегодня 930 гектаров земли. Единственная проблема, это отсутствие материальной технической базы, отсутствие средств производства не позволяет нам в полной мере все эти земли обрабатывать и использовать», – подытожил финансист.
Станция уже год работает без коммерческого посредника, и за год на семенах заработала 400 тысяч рублей. Мелочь, но всё же шаг. Его надо развивать, и здесь может помочь регион. Андрейченко спросил, планируется ли и в следующем году бюджет 8,5-10 млн рублей? Потому что при таких цифрах разговор можно сразу заканчивать – даже трактор не купить. Это не про развитие и сохранение даже близко.
«То, что у нас больше, чем у других, нас не радует, – отметил председатель комитета. – Нас только это расстраивает. То есть ничего хорошего для нас в этой новости вы не сказали, а преподносите её как некоторую позитивную. То есть так и будет 10 миллионов, правильно я понимаю, максимум, да, по году? Если вот мы сейчас едем как едем. Как вы вообще эту сумму рассчитываете? Трактор один, второй вышел из строя, их нет. Вот нужно купить трактор. Или вы считаете, что не нужно, а просто 10 млн переправим, отчитаемся куда-то наверх, что мы увеличили, и всё хорошо?»
Андрейченко долго допытывался, пытаются ли научные учреждения выбить себе дополнительно финансирование. В конце концов научники признались, что что-то сделать пытаются, но выделяют им всё равно только целевое финансирование.
Чуть подробнее эту беду живописал Алексей Емельянов, директор ПримНИИСХ в Тимирязевском. Это одно из крупнейших научных сельскохозяйственных предприятий в регионе. Он сказал, что порядок финансирования научных исследований очень сложный. Чтобы его получить, нужно создать заявку, защитить её на конкурсе. И сами заявки, и тематика на проведение фундаментальных научных исследований проходят экспертизу Российской академии наук.
По подразделениям в основном доводят деньги на госзадание – ни больше, ни меньше. Для того, чтобы станция жила, нужно 10 научных сотрудников, лаборанты и сопутствующий персонал. Это только на зарплаты 25 млн рублей. Если нет кадрового потенциала, рассчитывать на субсидии на выполнение госзадания не приходится. Плюс, конечно, каждое научное учреждение в сфере сельского хозяйства должно зарабатывать – как минимум 1 к 1, а лучше 70% сами, 30% из бюджета.
В Министерстве науки и высшего образования есть ряд механизмов, кроме выполнения фундаментальных научных исследований. Это комплексные планы научных исследований на конкурсной основе. Это поисковые научные исследования, не фундаментальные. Поисковые – это уже ближе к прикладным работам. То, что для регионов нужно. Есть программа технического переоснащения. Но её особенность в том, что из бюджета дают 30% субсидии на приобретение техники для проведения работ. А оставшиеся 70% нужно где-то взять, а когда у станции не осталось имущества и не на чем работать, это практически невозможно.
Завершая обсуждение, Андрей Андрейченко предложил от имени Законодательного собрания направить обращение в федеральный центр, к вышестоящим органам. А пока Приморский край своими силами попытается учреждение выручить – свои семена и технологии всем нужны.
