Они открылись в 2013-м, когда образовательная робототехника была ещё только на низком старте. Наверное, это было рискованно, как и любое начинание. Сначала был центр развития робототехники – по сути это техническая школа в рамках дополнительного образования. Его придумали и создали Сергей Мун, ставший бессменным директором, и президент группы компаний DNS Дмитрий Алексеев. Чуть позже они организовали ещё и Центр робототехники. Названия схожи, но организации эти отличаются – на их базе соединили теорию и практику, педагогику и создание подводных роботов.
Сергею Муну в своё время довелось побыть капитаном первой в России студенческой команды, занимавшейся подводной робототехникой. Она базировалась в институте проблем морских технологий ДВО РАН. А ещё он тренировал другие команды. И образования у него два – техническое, ДВГТУ, и педагогическое. Сергей говорит, что ему всегда нравилось не только учиться, но и учить других.
Школа Центра развития робототехники
Поэтому не удивительно, что в структуре Центра развития робототехники имеется и своя школа. Расположена она в одном из красивейших зданий города. Бывшее инженерное управление Владивостокской крепости много чего повидало и в итоге получило новую жизнь – в разрушенном четырёхэтажном доме всё-таки сделали дорогостоящий ремонт. Это объект культурного наследия регионального значения, а Центр его арендует.
Но это история недавняя, а когда только открылись, было два класса в ста «квадратах» на Океанском проспекте, 69. Потом набрали ещё два и переехали в 200 «квадратов», на Садовую. А когда стало понятно, что в следующем году будут ещё три первых класса, стали искать подходящее помещение. Нашли два, одно и было на Пушкинской, 41.
«Нам всё очень понравилось, хотя шёл ремонт. Я здесь до этого был только раз, когда учился в университете. Мы хотели только сюда. Просили ускориться, чтобы получить два первых этажа в аренду в 2022 году. А с этого года собственник нам уже отдаëт все четыре этажа».
Сейчас обживаются, обзаводятся мебелью. Группы небольшие – до 15 человек. В столовой завтракают, обедают и полдничают. Есть актовый зал и даже комната тишины. Правда, в ней что-то бурно обсуждали подружки – никто из посторонних не слышит. Почти все двери застеклены, видно, что где происходит. За партами сидят по одному и по двое. Ощущение света, пространства и свободы. На переменах, как положено, дети ходят на головах – их особенно и не сдерживают. Жёсткого запрета на телефоны нет – в Центре стараются сделать так, чтобы ребёнку не было нужно в телефон смотреть. Если происходит иначе – значит, преподаватель делает что-то не так. Но в школе правилами телефоны всё-таки ограничены.
Классов нет, есть уровни – сейчас от нулевого до четвёртого. А дальше дети будут взрослеть, и будет пятый, шестой и так далее, до 11-го. Один такой выпуск уже был. Официально это группы продлённого дня. Но по сути это похоже на обычную школу, правда, с технико-математическим уклоном. Дети занимаются всеми предметами, и вторая часть – продлёнка. Такая школа не в оппозиции к общепризнанному образованию, это альтернатива.
Для того, чтобы здесь учиться, переходят на семейное образование. Так работают многие частные школы. А дети получают обычный аттестат, каждый год проходя промежуточную аттестацию. Ну а итоговую аттестацию и ЕГЭ, как и все, получающие семейное образование, сдают в других школах. Преподают здесь по системе Эльконина - Давыдова. И это не новаторство, говорит Сергей Мун:
«Это вообще наследие советской психологии и педагогики. На тот момент – одно из самых передовых направлений и наиболее наукоёмких педагогических программ. В середине 90-х по ней работали десять процентов школ. И две программы Эльконина - Давыдова аккредитованы Министерством образования».
Это развивающее обучение, где основной подход деятельностный. Обычно детям дают знания, и потом их применяют на практике. А здесь сначала погружаются в практику, извлекая из неё теоретические знания. Такие маленькие «шахтёры».
Малыши перед поступлением проходят психологическую диагностику: им предстоит жить в этих стенах с утра до вечера. Отсеивают тех, кто не готов ещё к школе, не готов работать в коллективе. Преподавателям важно, чтобы дети получили гармоничное, всестороннее образование и были готовы к жизни. Чтобы умели решать не только те задачи, что будет ставить начальство. Но и могли задавать их себе сами. И находить верные ответы. Ну и, конечно же, чтобы «науки юношей питали», нужно обладать пытливым умом. Задача школы – развить, разжечь этот интерес.
Сергей Мун преподаёт сейчас немного – ведёт что-нибудь, связанное с робототехникой, математикой, иногда заменяет учителей. Сам он в школе учился хорошо. И ему нравились все предметы. А литература была одним из самых любимых, несмотря на клише о технарях:
«У меня был рейтинг учителей, что-то вроде чек-листа для оценки. Самое печальное, когда уровень преподавателя был не очень высокий, и ты, прочитав учебник, мог знать больше учителя. Было и такое. <...> Но я не был школьником, донимавшим учителей. Этаким всезнайкой. Я уважительно относился к учителям и их труду. В том числе и к тем, у кого были пробелы».
Школа платная, но окупает себя с большим трудом и далеко не всегда. По сути это социальный проект. И он требует серьёзных вложений.
Центр развития робототехники
А вот в Центре развития робототехники психологической диагностики нет – берут всех. Занимаются здесь и четырёхлетние, и восемнадцатилетние. И даже студенты, которые ведут проекты.
Центр давно себя окупает, буквально с первого года. Если не считать детские соревнования – они не окупят себя никогда. Это уже вахта родителей, меценатов и спонсоров.
Робот – это масса деталей, которые где-то нужно взять. Сейчас уже полегче, так как рынок образовательных конструкторов растёт. В этом сильно преуспели Lego – у них целая линейка. Есть и другие компании – российские и зарубежные, много китайских. Центр чаще опирается на конструкторы. Какие-то наборы делают и разрабатывают сами. Если говорить о комплектующих, то это в основном Китай.
И конечно, Центр робототехники всё-таки отличается от прошлых кружков и центров юных техников. Главное отличие – «юные техники» нередко долгое время занимались одной монотонной работой. Например, шлифовали корпус судна или самолёта:
«Ты делаешь это два, три занятия, не видя результата... Может, это связано с тем, что был, наверное, более размеренный темп жизни. Сейчас дети редко готовы к занятиям, где результат отсрочен. Хотят видеть его сразу, и мы пытаемся делать именно так. Пусть небольшой, но результат. Чтобы это мотивировало. Условная точка усилия».
Конкурентами здесь считают вовсе не технические кружки и центры, а компьютерные игры. Преподаватели это сформулировали для себя ещё восемь лет назад. Кружки могут быть интересны, могут не интересны. А мимо игр уж точно не пройдёшь. Значит, здесь должно быть интереснее. Гораздо.
У Центра робототехники 14 филиалов, из них два за пределами региона – в Биробиджане и Благовещенске. В общей сложности в них порядка трёх тысяч детей. И более шестидесяти программ. Ну а центральный филиал находится во Владивостоке, на Комсомольской.
«Это тренировочная, – водит нас по центру Сергей Мун. – Здесь дети готовятся к соревнованиям. Есть несколько типов занятий – обычные, где занимаются по программам, с этого всё начинается. А есть те, кто хочет большего. Тогда можно записаться на дополнительные тренировки и готовиться к состязаниям по робототехнике. Центр – один из лидеров по количеству победных мест на российских и международных состязаниях».
Дети работают как с готовыми конструкторами типа Lego, так и с моделями, которые нужно создавать самим. В прозрачных шкафчиках – детали, есть 3D-принтер, куча электронных элементов, камеры, платы, конденсаторы. Ещё один кабинет – мастерская. Здесь тоже делают роботов, можно паять и ещё много чего. Сейчас готовятся к соревнованиям роботизированных лодок. Уже имеется их прототип, с которым будут выступать на следующей неделе.
В другой комнате низкие большие столы – с полями, где симулируются разные задачи для роботов.
Сергей Мун знакомит нас со старыми роботами: этот в Казахстан летал, этот в Сан-Диего, этот на всероссийских состязаниях был первым… Такой музей в мастерской.
Центр робототехники
А этот Центр не только разрабатывает подводных роботов, он ещё их продаёт. Основные покупатели – такие же кружки и кванториумы со всех уголков страны. Плюс практически все вузы, так или иначе связанные с морем. Что до применения в промышленности, здесь довольно узкий рынок и высокая конкуренция, считает Сергей Мун:
«Так что мы решили занять нишу, которая была почти свободна. Мы в ней одни из лучших специалистов, почти монополисты. У нас образовательные роботы».
Ещё в одной мастерской, её называют чистой, как раз идёт пайка. Парень собирает разъёмы для пульта управления. И здесь их испытывают на герметичность, есть для этого специальные камеры. Проверка – на глубине до 30 метров. И здесь же не крупный аквариум – для мелких испытаний. Ну а испытания покрупнее – в бассейне МГУ имени Невельского. Готовые наборы – робот и пульт управления – отправят заказчику.
Внизу, в бункере, производство – два фрезерных станка, токарный, лазерный, пескоструйный, ленточная пила.
Детали
Преподаватели говорят, у их детей есть возможность самим сделать себя. Им дают инструмент и знания. Вернее, они сами получают. Многие приходят заниматься робототехникой, а потом поступают в лучшие вузы страны. И выбирают специальности, которые, не придя сюда, никогда бы не выбрали. А то и никогда про них не узнали бы. Такое образование не только раздвигает границы возможностей – оно расширяет границы мира. С точки зрения навыков и знаний, говорит директор, здесь делают уклон на инжиниринг:
«Видеть детей, увлечённых техникой, информационными технологиями, для нас большое удовольствие. И мы хотим, чтобы у всех была возможность – неважно, захотят они заниматься техническим творчеством или нет, просто познакомиться с этим направлением, понять, разбираться в этих технологиях».
Конечно, у ребёнка, который сюда приходит, должен быть технический склад ума. Но здесь считают и доказывают это: робототехника и техника вообще требуют разных способностей и разных умений. Где-то в почёте логическое мышление – в том же программировании. Где-то пространственное – это в конструировании. Где-то нужны, скажем так, не кривые руки, а вот для программистов это не столь принципиально. Уже войдя в процесс, дети понимают, в чём их сильная сторона. И к 12-13 годам могут определиться, куда двигаться дальше. Есть ещё и технический менеджмент, и другие направления.
«Мне не приходилось никому из детей объяснять, что это не его, – говорит Сергей Мун. – Ребёнок сам это чувствует. И уходит. Это если говорить о робототехнике. Ну а в школе у нас обычная программа – разве что чуть больше математики и технических направлений. Есть обычные занятия, а есть тренировки к разным соревнованиям, проекты. И тут уж точно дети, которым это не интересно, не записываются».
В кружковой робототехнике 98% мальчиков. А в школе Центра развития робототехники на 120 детей приходится 20 девочек. Такой вот гендерный перекос.
«Это не хорошо и не плохо, это данность. Просто так есть, – считает директор. – Вот на танцы больше девочек ходит».
Сергей Мун рассказывает, что центр с Дмитрием Алексеевым они создавали вместе:
«Он был идейный вдохновитель, я на тот момент сам вёл кружок. У него было желание тоже что-то сделать. Объединили усилия, я занимался образовательной частью, он финансированием и помогал с бизнес-частью. Я с ним до сих пор консультируюсь по бизнесу. Он помогает как меценат. Со школой, с организацией соревнований, с поездками на соревнования, возим детей мы бесплатно. И как раз это обеспечивает Дмитрий».
Когда начинали в 2013-м, самым сложным, говорит Сергей Мун, было перестроиться. Всё время работал в вузе, лаборатории. А теперь у тебя коллектив, подчинённые и ученики, которых всё больше. Тяжелее всего было найти время для отдыха. Приучать себя, что в выходные работать не нужно. А сейчас самый сложный – кадровый вопрос. Он был и остаётся. И не только здесь, во всей педагогической отрасли. Это директор с коллегами обсуждает чаще всего.
Поначалу он сам преподавал. И отбор был действительно штучный – подтягивал бывших студентов из команды по робототехнике, и в общем-то, с десяток преподавателей было. Но когда начали открываться филиалы, стало понятно – этот подход не работает. Тогда принялись брать всех, обучать, а потом, если не получалось, всё-таки отсеивать. Директор считает, это было правильно.
В итоге здесь сейчас и кандидаты наук, и страховые агенты, и работники Мариинки. Совершенно разные люди. И второе, что сделали, – супервизия. Каждого преподавателя отсматривают, дают рекомендации. Если несколько раз её не проходит, приходится отстранять, пока не подтянется:
«Это важно, мы качество обучения отслеживаем не на выходе, на экзамене, а в процессе. Если он организован правильно и хорошо, то и результат будет соответствующий».
Суммарно здесь работают почти двести человек – преподаватели, административные сотрудники, инженеры, обслуживающий персонал – те же работники кухни. Возрастного ценза нет. Старшему 62, младшему, преподавателю – 18-19.
Обучающие программы Сергей Мун раньше разрабатывал сам. Сейчас есть методический отдел. Там сильные преподаватели, которые занимаются ещё и этим. И, если преподаватель приходит на робототехнику, у него есть и презентация, и план урока, и примеры заданий, решений. Одним словом, всё.
А вот техзадание к созданию подводных роботов директор составляет сам. Почему? Роботами занимаются инженеры. Все они были студентами, участвовали в команде по робототехнике, теперь вот выросли. Но роботы образовательные. И здесь нужно подходить с точки зрения преподавателя, которому с этими роботами взаимодействовать. Но инженер составит то, что ему интересно. А директор знает, что нужно преподавателям и что инженерам. Ну а остальное уже делают ребята.
Развивается мир, а с ним и робототехника. Искусственный интеллект, великий и ужасный, пришёл сюда как-то незаметно и обыденно. Есть такое отношение к искусственному интеллекту – сильный, непредсказуемый и может всех нас захватить.
А есть элементы ИИ – компьютерное зрение, распознавание лиц, распознавание речи, генерация текста. Они постепенно входят в нашу жизнь. И всё это работает в автономных роботах. В различных алгоритмах, говорит Сергей Мун:
«А что касается сильного ИИ, которого боятся, хотя и не только его…. Вот почему сейчас бастуют сценаристы и актёры? Первые против использования Chat GPT при написании сценариев. А актёры – против дипфейков. Это когда изображение актёра подменяется созданным по дипфейк-технологии. Этический вопрос нас волнует, но всё-таки вот лично у нас нет морального права тормозить технический прогресс. И мы всячески его поддерживаем. И обучаем детей разным элементам ИИ – компьютерному зрению, разным алгоритмам. Всё это в нашей программе. Всё есть и в робототехнике, и в виде приложений».
