Раскопки на Стеклянухинском городище в Шкотовском округе возобновились в 2020 году. И тогда же здесь начали водить бесплатные экскурсии. Сегодня на месте поселения чжурчжэней хорошо просматриваются валы, места, где стояли ворота – на каждой из сторон света, есть раскоп, обнаживший древнее поселение. Работают просветительские, образовательные программы – сейчас это направление считается основным. Пусть небыстро, но авторы проекта двигаются к главной цели – созданию археологического парка в Приморском крае. Это масштабная задача, требующая времени, денег и усилий.
О том, что под этой землёй спрятан город, знали ещё в конце ХIХ века. Городище нашёл князь Лев Крапоткин – один из вдохновителей Общества по изучению Амурского края, сподвижник Фёдора Буссе. Но первые раскопки начались в 1986 году и продлились до 1988-го.
Пять лет назад сюда снова пришли археологи. Это был совместный проект ДВФУ, ООО «НПЦ Наследие-ДВ» и правительства Приморья – оно выделило 10-миллионный грант. Когда в 2020 году проект стартовал, основной целью было научное исследование. Здесь работала целая экспедиция, в следующем году она была ещё многочисленнее. Привлекались школьники. Тогда построили начальную инфраструктуру. В следующие годы тоже были гранты, а вот в прошлом году уже нет: исследования на городище организовывал ДВФУ, и студенты проходили здесь практику. Но проект не приостанавливали. А в этом году поменялся и оператор, и система финансирования.
Нынешний полевой сезон уже закончен, археологи уехали. Раскопками руководил заведующий Музеем археологии и этнографии Учебно-научного музея ДВФУ Евгений Никитин – он тоже археолог:
«Изначально мы хотели совместить их со всеми мероприятиями по популяризации науки. А совместились они ровно на неделю. Во-первых, раскопки и мероприятия проводят разные структуры. Научная часть – за университетом, организация археологического парка – за Приморским культурно-историческим центром (ПКИЦ). Это региональный оператор парка «Россия – Моя история». На раскопки был небольшой грант для ДВФУ. Их проводили, скажем так, в этом году немного независимо. Но во взаимосвязи с остальной деятельностью».
Валы, ворота, башни
На городище тихо, хотя дорога рядом, за валами. Поверху валов – деревянные мостки с перилами. Люди поднимаются к ним по лестницам и шагают дальше с экскурсоводом, попутно читая таблички.
Высота валов 5-7 метров, ширина у основания – 10, наверху – 1,5. Валы – не просто насыпной грунт, стены строили по определённой технологии. Сначала булыжники – что-то вроде опалубки. Потом – слои глины, щебня, песка. Глина выступает как самый твёрдый материал, который даже вода не сдвинет, рассказывает экскурсовод:
«По сути, щебень её армирует, а песок заполняет пустоты. При утрамбовке получается природный бетон, который не сдвигается при наводнениях. Стена не только защищала от нападений. Она служила дамбой, не пуская в разлив воду в город».
Археологи предполагают, что первые укрепления возвели ещё в бохайское время (8-10 век нашей эры) а позже перестроили во времена империи Цзинь (12-13 век), когда городище стало административным центром.
С высоты валов хорошо видны места, где стояли по сторонам света четверо ворот.
Вниз по лестнице
Обойдя валы, группа спускается – тут под землёй лежит город, который ещё предстоит открыть. Городище площадью около 10 гектаров построено по классическим канонам того времени и ориентировано по сторонам света. Но это провинция, не столица, где чётко соблюдалась квадратная форма. Здесь – прямоугольник.
Это был административный центр уезда. По всей долине, до устья Шкотовки, километров 15 получается, и до Серебряного перевала стояли посёлки. А здесь была управлявшая всем администрация. Собирала налоги, решала судебные дела, выполняла распоряжения высшего руководства.
Первая остановка – выставка под открытым небом. Организаторы попытались показать быт советских археологов. Те жили в брезентовых палатках, а готовили на костре. Термос, чайник, рюкзак, куртки-энцефалитки, ватный спальный мешок – просушить такой было целым делом. И полевые карты на походном столике.
«Как выглядит подготовка, допустим, к археологической разведке, которую проводят перед раскопками? Археологи на карте намечают места будущих исследований. К примеру, на побережье нужно отыскать поселение человека. И они определяют вероятные точки, обычно там, где выходит речка. Отмечают удобные долинки. Потом идут туда с рюкзаками и инструментом, и работают на месте».
Бесплатные экскурсии – часть просветительской программы. Ещё есть мастер-классы, самые разные. Гончар Ирина приезжает из Артёма, и люди вместе с ней лепят керамическую посуду – такую, что была у здешних жителей. Форму восстанавливают по керамическим осколкам.
Антон на основании исторических данных воссоздаёт доспехи чжурчжэней. То есть, это не просто свободное творчество, здесь всё аутентично. Вещи сделаны по результатам изучения археологических находок и письменных источников.
Мелкие металлические пластины наплечников и прочей амуниции скреплены кожаными шнурами. Всё можно рассмотреть и померить. Полное облачение тянет килограммов на 15, но вес не очень чувствуется – он распределён по телу. Хотя надевший всё это подросток признаётся, что ему нелегко.
Рядом, в большой палатке, устраивают уроки археологического рисования. В нескольких шагах от неё – неподъёмная каменная ступа. Такие были в каждом доме. Ступу вкапывали в землю, а каменный пест качался, как ведро на колодезном журавле. На одном конце журавля крепили пест, а вторым управлял хозяин. Или хозяйка – толкла зерно, орехи. Ступу нашли здесь, в городище.
Самые ожидаемые находки на таких местах – бытовая утварь. Что ещё?
«Когда мы раскапывали жилище, прямо у входа нашли небольшой схрон железных изделий, – говорит Евгений Никитин. – Нож, два наконечника стрелы, две чугунные ступицы от телеги. Всё завёрнуто в берестяной короб – остались его следы. Как правило, такие вещи сохраняли: металл был в цене, его переплавляли, могли использовать повторно. Видимо, всё оставили и забыли, или не смогли вернуться. Такая вот неожиданная находка».
В отличие от своих врагов татаро-монголов, чжурчжэни были осёдлыми. Занимались земледелием, скотоводством, охотой, рыболовством, ремёслами. Получали железо, выплавляли чугун, а это процесс, требующий более глубоких знаний.
Раскоп и раскопки
То самое жилище – в нескольких метрах, в открытом раскопе. На зиму его законсервируют, а пока объясняют гостям, что в нём. Сейчас бы сказали, подворье: ямы-хранилища, амбар, подсобные сооружения, сарайчики, где могли держать свиней, инструмент и прочее. Система расселения в городищах была усадебной.
«Мы в этом раскопе нашли как минимум три таких жилища. Одно – вот оно, два чуть севернее. Они уже изучены. Скорее всего, в правом углу показался маленький кусочек следующего жилища. Будет улица, которая идёт с запада на восток, чётко параллельно валу».
Жилища относятся к чуть более раннему времени, чем оборонительные сооружения, и археологи могут говорить, что планировка началась ещё до начала возведения вала. И до того, как городище стало административным центром Чжурчжэньской империи Цзинь. Это в какой-то степени подтверждает догадку, что поселение было задолго до прихода чжурчжэней. Но чтобы точно определить, нужно делать разрез вала. Тогда будет понятно – построен с нуля или переделан в эпоху чжурчжэней.
Раскопки в этом году несколько упростили. Была задача подготовить раскоп как объект показа, и археологи несколько недель расчищали уже выкопанное пространство. За новые не брались, это будет уже в следующем году. По результатам пятилетних раскопок получены интересные научные данные. По словам Евгения Никитина, они теперь представляют картину застройки городища:
«Как мы и предполагали, верхний культурный слой относится ко времени Чжурчжэньской империи Цзинь (12-13 век). Он достаточно сильно повреждён. Сохранились отдельные постройки – в основном по углам раскопа. Это части крупных строений. Одна вообще интересная. Возможно, имеет отношение к какому-то военному складу: там найдено много предметов вооружения. Остатки панцирных пластин, наконечники стрел, копий, кинжалы, множество монет. Остальные объекты в этом раскопе относятся к более раннему периоду заселения - от 7-го до 10, возможно, 11 века. Это так называемый период ранних чжурчжэней, или смольнинской культуры. Она как раз характеризуется керамикой с вафельной выбивкой. И это основной вывод: поселение существовало задолго до империи Цзинь. Будем продолжать, посмотрим».
Может, другие части городища сохранились получше. Раскопки хотят продолжить в центральной части, где пересекались две основные улицы – они шли от одних ворот к противоположным. И важные здания должны быть здесь. Чиновничья администрация, резиденция местного правителя, военное ведомство, где располагались командующие гарнизоном. И обязательно должна была быть мощёная дорога.
Евгений Никитин рассказывает, что археологии специально не начали с центра:
«Важные объекты, если найдём, требуют и времени, и внимания. И некоторых мер для консервации. Мы решили, когда будет всё чётко подготовлено, наберётся опыт – как такое показывать и музеифицировать, тогда и приступим. Вот это жилище неоднократно было законсервировано и расконсервировано: накрыто тентом, укреплено, засыпано. При таких манипуляциях что-то неизбежно в нём ломается. Видите, где-то покосились плиты перекрытия кана. А если объект будет особенно значимым, это недопустимо».
Сейчас, по сравнению с 2020-м, у проекта поменялись акценты. Упор больше не на науку и раскопки, а на популяризацию историко-культурного наследия. Выставка называется «Стеклянухинское городище из прошлого в будущее», потому что одна из целей – найти эту связь:
«Многие считают, что культура бохайцев и чжурчжэней – нечто чуждое. На самом деле нет – мы её наследники. Это были совершенно самобытные люди – ни этнические корейцы, ни китайцы, ни кто-то ещё. Это были тунгусо-маньчжуры, которые варились в своём котле на нашей и сопредельной территории в течение нескольких тысяч лет, ближайшие их потомки – современные удэгейцы и нанайцы».
Что будет
Евгений Никитин говорит, что за пять лет были очень сложные периоды – казалось, вот-вот всё закончится. А усилий потрачено немало. Много времени заняло решение юридических формальностей с передачей участка государству – раньше земля была частной. Но всё продолжается, и это радует.
В конце прошлого года составили дорожную карту развития проекта как археологического парка. Закуплен большой павильон, где будут проводить раскопки – его поставят в следующем году. Хочется сделать постоянной инфраструктуру в виде дорожек. Их думают продлить на весь экскурсионный маршрут.
Готовят проектно-сметную документацию для восстановления 50-метрового участка вала в районе северных ворот. Он получит каменную облицовку, как это было в средневековье. Запланированы раскопки ворот и их восстановление.
Развитие археологического парка пойдёт на север. Основная инфраструктура, за исключением экскурсионной на городище, уйдёт за дорогу. Там есть перспективный участок, и авторы проекта хотят построить музей, центр обслуживания туристов, большую парковку, этнодеревню и много чего ещё. Конечно, это серьёзные вливания. Но всё реализуемо.
Проект привлёк внимание, у него появилась аудитория и соцсети, где подписчики следят за новостями. За нынешний сезон на городище уже более тысячи посетителей, а вот с 2020-го по 2024-й городище посетило более 10 тысяч человек. Проведено порядка 500 экскурсий.
На эту историю стали обращать внимание в других регионах: проекты на стыке археологии и популяризации науки интересны сами по себе. Появились подражатели. В Амурской области на раскопках городища взяли идею с открытым раскопом.
«У нас с 2020 года был заложен раскоп в 400 «квадратов». На сегодня исследовано в общей сложности 750 квадратных метров. Но мы не гонимся за цифрами. Важны тщательность изучения и возможность для посетителей понаблюдать – как ведутся раскопки, как работают археологи, как извлекают тысячелетние артефакты. Это приближает археологию к людям. Надеемся, они станут участвовать в раскопках – после инструктажа, разумеется. Опыт такой был, но процесс надо отладить».
Городище может стать настоящим ландшафтным археологическим парком. Даже этно-археологическим: кроме археологического периода, место имеет богатую историю и в XIX-XX веках. Здесь есть что рассказать и показать.
В XIX веке вначале тут жили китайские переселенцы. Николай Пржевальский путешествовал здесь в 1868 году и писал о множестве фанз, заполонивших долину Шкотовки (до 1972 года речка называлась Цимухе). Здесь были поселения земледельцев. А по ключам и горным речкам стояли охотничьи фанзы – базировались корнёвщики, искатели женьшеня, охотники на оленьи панты. Принимали гостей игорные дома: Пржевальский посетил один, описывал его быт.
В конце XIX века китайцев начали вытеснять пришедшие сюда корейцы. Рядом с нынешним селом Стеклянуха было несколько корейских посёлков. Да и само село, которое до 1972 года называлось Саин-бар, тоже основали они. И новое название Саин-бару перешло от села постарше – старая Стеклянуха лежала в 10-12 километрах вверх по одноимённой речке. Она была основана в 1907 году, а в 1972-м упразднена. Славянское население появилось здесь тоже примерно в начале прошлого века.
Так что городище и места вокруг него – настоящий этноклондайк: пласты эпох, времён, народов.
До весны
Экскурсии продлятся до 15 октября включительно. Возможно, чуть дольше, до конца октября. Последняя серия мастер-классов пройдёт в следующие выходные, 4 и 5 октября.
На зиму здесь остаются инфраструктура, дорожки, таблички, указатели, бесплатный аудиогид. Городище открыто для самостоятельного посещения.
Охрану на зиму не оставляют – за порядком помогают следить местные жители. Они очень благосклонно настроены к этому проекту, говорит Евгений Никитин:
«В предыдущие зимы ничего плохого не случалось. Так что мы не переживаем. У нас пока один человек из села работает, но с развитием, надеемся, будет больше».
